Ты только мой... - Страница 26

Дверь ванной открылась. На пороге стояла Изабелла.

– Я готова, – сказала она.

Но тут, к ужасу Брэда, слезы показались у нее на глазах и потекли по щекам.

– Дорогая, – воскликнул он, хватая ее за плечи, – что случилось?

– Я… я просто посмотрела на себя в зеркало, – всхлипнула она и подняла на него залитые слезами глаза. – Ты прав, Брэд, я выгляжу как ведьма.

Он посмотрел на нее долгим взглядом и с облегчением рассмеялся. Затем снова поднял ее на руки.

– Я солгал, – сказал он, неся ее в спальню. – Ты прекрасна, обворожительна.

– Не обращайся со мной, как с дурой! – огрызнулась она. – Я знаю, что это не так!

Брэд ухмыльнулся и, откинув одеяло, осторожно уложил ее на кровать.

– Как скажешь. Только не волнуйся так.

– Брэд, черт тебя подери…

Он наклонился, сжал ее лицо в своих теплых ладонях и нежно поцеловал в губы.

– Хочешь знать правду? – сказал он, держа свои губы в нескольких дюймах от ее. – Так вот, я никогда не встречал более прекрасной женщины, чем ты, Изабелла.

Ее губы раскрылись, но, прежде чем она успела что-то сказать, Брэд уже целовал ее снова. Он запустил руку в ее волосы, обвив ими, словно жарким пламенем, свое запястье.

Изабелла тихо застонала от охватившего все ее существо желания. Веки ее сомкнулись, губы еще шире раздвинулись, а пальцы впились в его рубашку.

И Брэд в ответ застонал. Он коснулся губами мочки ее уха и тут же оставил след жарких поцелуев на ее шее. Его рука заскользила по ее телу, и, ощутив трепет, Брэд коснулся ладонью ее прикрытой лифчиком груди. Он желал, он страстно жаждал обладать этой нежной, одурманившей его женщиной, которая горела, как пламя, в его объятиях.

Изабелла вновь застонала и потянулась к нему. Рука ее жадно обвилась вокруг его шеи. Ощущения захлестывали ее, электризуя каждую клеточку тела. Горячие губы Брэда на ее губах, их вкус, их властная нежность… Прикосновение пальцев к ее соскам… Жар его руки, двигающейся между ее бедер, касающейся самых интимных мест.

– Изабелла! – прошептал он. – О, как я…

– Да, Брэд, – прошептала она, потянувшись к нему всем телом. И внезапно вскрикнула от боли в руке.

Брэд отпрянул. Боже мой, мелькнуло у него в голове, что я делаю? Что со мной? Неужели я хочу воспользоваться тем, что женщина находится под действием болезненного жара и сама не понимает, что делает и говорит?

– Прости, – сказал он. – Я не хотел… – Он осторожно натянул ей одеяло до подбородка. – С тобой все в порядке?

Нет, подумала она. Как могла она позволить себе увлечься до такой степени? Должно быть, это все проклятые таблетки и… усталость.

– Изабелла?

– Да, – отозвалась она. – У меня все хорошо. – Она глубоко вздохнула. – Но день был такой тяжелый, и к тому же лекарство… Я думаю… я думаю, тебе пора уходить.

– Хорошо. – Он поднялся с кровати. – Но тебе не следует оставаться одной. Давай я спущусь вниз и позвоню Нэнси. Я уверен, что она охотно побудет с тобой пару дней.

– Нет, не нужно… Впрочем, позвони, – поколебавшись, сказала она. – Может, ты и прав. Ее номер прикреплен кнопками на стене рядом с телефоном на кухне.

Выйдя из спальни в коридор, Брэд перевел дух. Он проклинал себя за то, что оказался трижды дураком, и понимал теперь, что его решение как можно скорее покинуть Оклахома-Сити было очень мудрым. То, что случилось сейчас в спальне, только доказывало, что, когда нервные перегрузки достигают критической точки, возможным становится все.

Он нашел номер Нэнси, набрал его и стал ждать…

– Ну же, подходи, – бормотал он. – Почему она так долго не подходит?

Крошечные комнатки и узкая лестница этого маленького дома, казалось, давили на него.

Наконец в трубке прозвучал надтреснутый голос:

– Алло?

– Нэнси? – удивленно спросил он.

– Мистер Джонсон? Это вы?

– Да, это я. Нэнси, что с тобой? Ты говоришь ужасно.

– Я и чувствую себя ужасно, мистер Джонсон. У меня грипп.

Брэд устало закрыл глаза. Час от часу не легче, подумал он и наспех придумал более или менее правдоподобную причину своего звонка.

Но это было не важно: Нэнси была слишком больна, чтобы что-то понять. Она сказала, что не сможет прийти на работу в ближайшие несколько дней, и извинилась, что это так несвоевременно.

– Нет проблем, – бодро ответил Брэд.

Он повесил трубку и задумался. И что теперь? Нельзя же просто уложить Изабеллу в постель и уйти. Ей нужен кто-нибудь, кто был бы с ней рядом.

Домашняя сиделка. Да, это был бы выход, но где он сможет найти ее в такой поздний час?

Может, у нее есть друг, который остался бы с ней. Женщина? Мужчина? Был ли мужчина в ее жизни?

Брэд сжал зубы. Какое ему дело до этого? Но почему эта мысль так неприятна ему? Да просто он устал и проголодался, вот почему, мрачно подумал он. А раз так, то, по крайней мере, надо бы разрешить хотя бы часть этой проблемы.

Он раскрыл дверцу холодильника и заглянул внутрь. Там лежал кусок чего-то неопределенного, а кроме него черствый ломоть хлеба и пакет йогурта. Буфетные полки добавили немногим больше к этим жалким запасам. Он понял, что, если ему захочется выпить чашку кофе или чая, то, увы, придется потерпеть.

Ворча, Брэд поднялся наверх, в комнату Изабеллы.

– Послушай-ка, – произнес он строго и замолчал.

Изабелла спала, лежа в том же положении, в котором он ее оставил. Она выглядела такой несчастной, покинутой, одинокой, что у него защемило сердце. Он сделал движение к кровати, его рука поднялась, словно для того, чтобы поправить одеяло, но он тут же сделал шаг назад.

– Ну вот, – пробормотал он, глядя на нее спящую. – Почему врачи не оставили ее в больнице на всю ночь?